Интервью с художником Марией Владимировной Широковой

Сегодня мы поговорим с художником Мастерской «Палехский Иконостас», членом Союза Художников России Марией Владимировной Широковой.

Мария, расскажите о том, как Вы пришли к иконописи? Какое образование получили? С чего начался Ваш путь в Мастерской «Палехский Иконостас»?
- Осознание того, что хочу писать иконы, пришло с периодом воцерковления, в котором большую роль сыграла моя бабушка.
В то время не принято было ходить в храм. Бабушка же открыла мне таинственный мир церковных богослужений и передала любовь к иконам.
Мне стало это близко и понятно, и я нашла себя.
Первой моей работой стала «Троица», икона палехского письма, которая стала результатом долгого и кропотливого труда.
По окончании училища вышла замуж, родила ребёнка, а затем волею судьбы оказалась в Мастерской «Палехский Иконостас». Как сейчас помню, вот так же как с Вами сидели друг напротив друга, и первый вопрос, который задала Наталья Владимировна (прим. – главный художник Мастерской), – С какой целью Вы пришли сюда? - Я ответила, что хотела бы всему научиться, пройдя все этапы иконописания. С её слов «давайте попробуем» и начался мой путь в Мастерской «Палехский Иконостас». Тогда, в 2003 г., я попала на знаковый для Мастерской заказ – иконостас в Сарове.
Перед тем, как доверить мне большую работу, Наталья Владимировна дала маленькие иконки святого Серафима Саровского, размером всего 18*21 см, чтобы понять мой уровень.
Мы до сих пор так делаем – новичкам даём икону, как самостоятельную работу, чтобы понять, что человек умеет, и какой этап работы у него лучше всего получается.
Какие иконописные образы Вам особенно к душе?
- Я очень люблю образ Владимирской Богородицы в древнерусском исполнении. Фряжское письмо, конечно, очень сложное, красивое, но глубина всей иконописи, как мне кажется, хранится именно в древнерусских образах. В те века люди были более открытые. И это отражалось в искусстве. Иконы были глубокие, понятные, но при этом письмо оставалось простым, доступным каждому. А сейчас, благодаря западноевропейским влияниям, заимствованиям, иконы становятся более сложные. С каждым годом художники придумывают сложнейшие орнаменты, более тонкое письмо. А красота-то в простоте! Мы все равно обращаемся к древнерусским образам, и понимаем, что вопреки законам иконописи (вроде чуть глазик съехал, вроде носик не на месте), взираешь на лик, и молиться хочется. Простое, доступное и профессиональное исполнение - это как раз то, к чему должен стремиться каждый художник. А если ты не будешь обращаться за помощью к Богу в этом деле, то естественное у тебя ничего не получится.